— Думаю, нет, — ответила она. — Просто куда бы там вы ни отправлялись, он отправлялся с вами. Жить ему осталось три-четыре месяца. Поэтому с какой стороны ни посмотри, а терять ему нечего. Во всяком случае, по-настоящему.

— Это объясняет его интерес к Дэвиду Андерсону, — вспомнил Джилл. — Джордж постоянно выкачивал из меня информацию, скрывая причины своего интереса. Теперь мне понятно, почему для него это было так важно. Ну... — он беспомощно пожал плечами, — и так оно и было бы. Бедолага.

— Хотя, могло показаться, будто он работал против вас, — сказала Миранда, — на самом деле, он был с вами до конца. Он собирался быть с вами до конца, и я имею в виду, до самого конца! Высшее начальство в министерстве сочло, что может выйти...

— Вот потому-то над ним и поставили вас, — кивнул Джилл. — Нельзя было положиться, что он примет беспристрастное решение.

— И мы не могли быть уверены, сколько еще... ну, сколько еще он протянет. — Миранда отвела взгляд.

Джилл увидел, что она закусила губу, а также первый раз увидел в ней человека. Но затем, мотнув белокурой головой, она снова подняла взгляд и сказала:

— Вот. Теперь игровое поле ровное?

— Не совсем, — отозвался Джилл. — Джордж говорил вам что-нибудь о моем желании использовать где-нибудь пустынный остров, может быть, у побережья Шотландии?

— Нет, — сказала она... а затем щелкнула пальцами. — Но по дороге к вашему дому, на острове Хейлинг, он провел немного времени, возясь с картой. Явно подыскивая что-то, о чем вы ему упомянули. Как, по-вашему, может, это оно и есть? Его чемоданчик прямо здесь. — Она открыла его, порылась в бумагах Уэйта. И...

— Вот! — Она достала сложенную карту, показала место, обведенное шариковой ручкой, и дала карту Джиллу.

— Маяк, — взволнованно воскликнул он. — У побережья Корнуолла. Вероятно, больше не работает. Пара акров ничего, что, в общем, примерно как раз то, о чем я думал. Ладно, теперь мы можем разровнять игровое поле. — И, сунув руку во внутренний карман комбинезона десантника, он достал какой-то предмет и отдал его Миранде.

Та посмотрела на этот предмет, повертела его в руках, и удивленное выражение у нее на лице сменилось восторгом:

— Модель замка! — воскликнула она. — Идеальное подобие. Это случайно не...

— Замок на Бен-Лоэрсе? — вступила в разговор Анжела. — Да, это он. Первый Дом Дверей.

— Чертовски классный образчик резьбы, не правда ли? — вставил Тарнболл, подмигивая Джиллу.

Но Джилл не стал продолжать шутку:

— В моем докладе не говорилось еще кое о чем, — уведомил он Миранду. — Это не модель и не резьба, Миранда. Это настоящий замок. И когда я вновь активирую его на той скале с маяком, он может стать панацеей для бедняги Уэйта. И что еще важнее, он может даже быть спасением для всего мира...

Глава девятая

Стайка чаек парила в вышине. Поеживаясь от ветра, игравшего с ее волосами, со своего наблюдательного пункта на внешней платформе старого маяка Анжела, опираясь на перила из трех поперечных труб, смотрела на пустой океан и на отделенную почти сотней футов голую выбеленную солью скалу внизу. Высота ее не беспокоила, она чувствовала себя до странности непринужденно в этой совершенно незнакомой обстановке. Или, если не непринужденно, то комфортно.. Возможно, затишье перед бурей.

— Спенсер, — оглянулась она через плечо, — как, по-твоему, в чем дело, отчего мне нравится это место? Почему такое пустынное, негостеприимное место, не виденное мною никогда ранее, кажется таким милым? Можешь ты мне это объяснить?

— Да, — кивнул Джилл, — наверное, могу. Потому что и сам размышлял над тем же вопросом. — Дело в том, что оно, пусть даже на короткое время, служит нам спасением, убежищем. В нормальном мире от этого места хотелось бы держаться подальше: оно слишком бесплодное, обезображенное, мертвое. Но за последнюю пару дней наш мир перестал быть нормальным или естественным. В то время, как здесь... ну, ближе, чем здесь, к природе не будешь. Я имею в виду, к нашей природе, к прежнему естественному миру. Вероятно, мы ощущаем не столько genius loci, дух этого места, сколько ожидаем потерю. Потерю нашего места, нашего мира. Или, может быть, ожидание — неверное слово. Скорее, дурное предчувствие.

Закончив свою мысль, он сразу же пожалел о сказанном. Его анализ ситуации выглядел очень уж мрачным.

С другой стороны, он не видел никакого смысла в coкрытии правды, да и Анжела мигом уловила бы, попытайся он это сделать.

— Вся эта картина... — кивнула она головой в сторону моря, растянувшегося от горизонта до горизонта. — Трудно себе представить что-нибудь, способное изменить все это.

— Да, — ответил Джилл. — Даже зная то, что мы знаем, повидав то, что мы видели, это все равно трудно себе представить. Но при всем том это реально. Всего через две недели этот вид... будет иным. Зелено-коричневым и, вероятно, горящим или курящимся. А на горизонте возникнут далекие пожары, и на две-три мили в небо поднимутся безобразные, дрейфующие ядовитые грибы. Мир изменится, если мы — и я имею в виду лично нас — не сможем или хотя бы не постараемся как-то этому помешать.

— Но мы постараемся?

— Сделаем все, что в наших силах. Иного пути нет.

— И ты думаешь, они действительно поняли то, что ты им сказал сегодня утром? — Она имела в виду Джорджа Уэйта, Миранду Марш и Фреда Стэннерсли. Джек Тарнболл-то, конечно же, понял, впрочем, он обладал опытом, так сказать, из первых рук.

— Думаю, да, — ответил Джилл. — В любом случае, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. А у нас есть что показать им! Но, милая, отойди-ка ты от поручней. Они очень ржавые и, вероятно, ненадежные. На острове, тем более тут, наверху, давно уж никто не бывал.

И когда она села рядом, прислонясь спиной к стене смотровой площадки старого маяка, и прильнула к нему, Джилл мысленно вкратце воспроизвел речь, которую произнес всего час назад, там, внизу, в сырых" покинутых жилых помещениях...

— Время, как говорится, деньги, — сказал он им. — Мир стремительно катится в ад, и если мы не сможем его остановить, то придется хуже, чем адски поплатиться за это. И, как может засвидетельствовать здесь Миранда, беспокоиться приходится не только из-за этих узловых точек пришельцев, из-за этих Домов Дверей. Это правда, что они, словно опухоль, рак на лице Земли, но единственное кажущееся возможным лекарство — военная агрессия, но это мало чем лучше болезни. Опять же, в мире есть и другие мощные державы, которые отличаются куда меньшей терпимостью, чем наша, и они вполне способны пальнуть с бедра и запустить механизм уничтожения прежде, чем мы сможем чего-то достичь. Или, скорее, если мы сможем чего-то достичь. Поэтому, я постараюсь говорить коротко и ясно, даже если мне придется многое оставить за скобками. Так вот, не стану вас обманывать, утверждая, будто я все знаю. Возможно, я ошибаюсь насчет каких-то или даже большинства аспектов происходящего, но я вижу все именно так. Фоны предупредили меня насчет ггудднов. Прекрасно, за исключением того, что они не стали входить в подробности и рассказали мне чертовски немногое. У меня сложилось впечатление, что они ненавидят ггудднов, опасаются или даже страшатся их. А действительно плохая новость заключается в том, что наши новые визитеры, по-моему, и есть ггуддны. И не спрашивайте меня о большем: я не в курсе даже, как они выглядят. Но могу вам точно сказать: то, что уволокло под водоросли рабочих — не один из них. Это всего лишь машина. Мы — Джек Тарнболл, Анжела и лично я — уже имели дело с такими.

Теперь насчет водорослей. У меня застряли в голове обрывки когда-то слышанных сведений о земных сорняках и водорослях, о том, как они бурно разрастаются с потеплением климата. В большинстве зарегистрированных случаев ответственность за бурный рост этой дряни возлагалась на внезапные или необычные изменения погоды — периоды сильной жары, долгое знойное лето и т.д. Но, думаю, в случае с этими инопланетными водорослями придется поменять местами причину и следствие. Любой знакомый с научно-фантастической терминологией узнает слово «терраформирование»: систематическая перестройка инопланетной среды с целью приспособить ее к земным видам, в первую очередь — к Человеку. Как я понимаю, эти водоросли являются ггудднским аналогом «оземлянивания» — первой стадией программы, которой предназначено изменить наш мир, приспособив его к... ним. Если я прав, то пройдет не слишком много времени прежде, чем климат планеты начнет страдать. Я сказал, что ничего не знаю о ггудднах, но я таки знаю кое-что о фонах. Им нравится жара.